 |
Типологии |
 |
|
У нас можно обсудить не только психософию и соционику, но и другие типологии, например, "Кроме людей", "Темпористику" и др. У нас есть раздел, посвященный толкованию сновидений, идет активное обсуждение вопросов астрологии. Форум небольшой, но активный. Будем рады видеть в своих рядах новых участников. |
 |
|
Контакты |
|
|
Адреса для связи с администрацией:
psyheyoga@gmail.com
psyhosophy@yandex.ru |
|
|
Статистика |
|
|
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
|
 |
Каталог статей |
 |
ВЭФЛ (Толстой)
Толстой и люди. Люди вообще, и Человек-С-Большой-Буквы, в частности, всегда находятся в центре внимания Толстого. Однако попасть в близкий круг общения представителя этого типа ой как трудно – их требовательность, основанная на морально-нравственном идеализме, иногда зашкаливает. Но, если уж вы умудрились попасть в «близкий круг» - получайте удовольствие, если, конечно, сможете: большая часть ваших проблем будет принята Толстым за свои проблемы, но это не означает того, что вам не придётся их решать, причём предпочтительно своими силами. Толстой подстёгивает и вдохновляет близких ему людей на изменения - и в этой деятельности неутомим, забывая иногда о своём собственном несовершенстве. Иногда кажется, что альтруистическая поглощённость Толстого проблемами и несовершенством ок-ружения служит для поддержания в нём идеального образа самое себя. Отчасти это верно, но лишь отчасти: интерес к людям у Толстого вполне искренний.
Толстой и отношения. ВЭ** - это страшная сила!!! В отношениях Толстой сразу берёт на себя ответствен-ность за все аспекты происходящего, что проявляется в сверхконтроле за всем, что только можно контролировать (и что попадает в сферу контроля в соответствии с интересами Толстого). Контролируется уместность/неуместность в проявлении эмоций; культура речи, включая правильность расстановки ударений, пауз и даже вдохов-выдохов в ходе озвучивания предложений; контролируется походка и изящество жестов… И многое другое – по личному выбору конкретного представителя типа Толстого отличает тотальное благородство в отношениях – чуть ли не рыцарский кодекс, с незначительной скидкой на гендер – и это не просто слова, но норма жизни. Если не можешь соответствовать простейшим принципам благородства – ты вряд ли имеешь право называться человеком. Толстой искренне верит в высокие этические принципы – однако это не означает его личного совершенства (и слава Богу). Все огрехи и несовершенства партнёра принимаются Толстым на свой счёт. Поэтому, если партнёр – не железный чурбан, то у него мгновенно появляется чувство вины за эту не-справедливость, вместе с острым, непреходящим желанием исправиться. К собственным несовершенствам Толстой не менее безжалостен, нежели к несовершенствам окружающих – однако самобичеванием не занимается, ибо это некрасиво/недостойно; данную, весьма виктимную форму развлечения Толстой заменяет своим любимым сверхконтролем – теперь уже за собственными проявлениями. Спину держать прямо! Эмоции проявлять уместно, дозировано, целенаправленно! Не расслабляться, пока тебя хоть кто-то видит! Держать себя в руках! Держать!!! А потом – сорваться, потому что силы физические, увы, не бесконечны (в отличие от моральных).
Толстой и «героизм». «Героизм – это прекрасно!» Подсознание Толстого переполнено романтическими образами героев, жертвующих собою ради общего блага; сильная тяга к подражанию им в самых лучших (самых героических, по восприятию конкретного Толстого) аспектах. Героический пафос самопреодоления и борьбы со своими слабостями. Борьба с собою ведётся бес-компромиссно и безжалостно, особенно достаётся и без того искалеченной третьей Физике: рационально загнать себя до полусмерти, сделать «несмотря на», вопреки негативному физическому состоянию – особый кайф для Толстого. Кажется, представители этого типа гордятся своей способностью издеваться над собой. С каким-то странным удовлетворением пред-ставляют себя мужественными жертвами пыток – например, гордыми «ведьмами» в лапах средневековой инквизиции. В реальной жизни могут гордиться тем, как они стойко перенесли воспаление лёгких на ногах, никому не говоря о том, как им плохо, и продолжая сдавать сессию. Пафос «жертвенного героизма» у Толстого может быть как комичным, так и воистину красивым – всё зависит от обстановки и уместности героических проявлений. Одно об этом «героизме» можно сказать с определённостью: он избыточен, даже сверхизбыточен. В этом его слабость. Воин отличается от героя тем, что лишён ореола жертвы и не нарывается на неприятности там, где их можно избежать.
Толстой и работа. Главное качество Толстого в работе – добросовестность. Плохо сделанное дело может быть прощено, если человеку не хватило компетентности; но халатное или хотя бы легко-мысленное отношение к делу - несмываемый позор! Толстые способны «умирать на работе», если считают, что дело, которым они занимаются – стоящее и «правое», то есть благородное. В противном случае не будут не то что убиваться – работать вообще. И других на это по-добьют. Либо хорошо и ответственно, либо – никак. От других ожидают того же, однако – не требуют, поскольку люди слабы и грешны, а ответственность за результаты труда Толстой берёт на себя. Отсюда и переработки, и разочарованность в безответственных и ленивых партнёрах по работе, за которыми всё приходится доделывать. Кстати, в работе у Толстого на почве сверхответственности легко срабатывают героически-жертвенные сценарии, закан-чивающиеся нервными и физическими срывами после периода трудовой сверхактивности.
Толстой и внешность. Как правило - тонкое и нервное существо, с очень высоким и очень стабильным уровнем внутреннего завода. Странное сочетание очевидной хрупкости – и столь же очевидной железобетонности внутреннего стержня. Уязвимы по многим параметрам – однако стремятся своей слабости никому не показывать. Прямая и гордая осанка, классическая, немного старомодная одежда, сдержанная походка, скрывающая внутреннюю нервозность. Главные части лица – глаза и нос. Нос – крупный и прямой, немного стреловидный; по отдельности – может быть, и не слишком красивый, но удивительно сочетается с чертами лица и прекрасно его дополняет до некоего эталона неоклассической, почти греческой красоты. Глаза – крупные, выразительные, в моменты вдохновения исполненные света и глубины. Очень внимательный, цепкий, пронизывающий взгляд. Выражения глаз и лица – весьма разнообразны, но их никогда нельзя назвать некрасивыми, а уж тем более жалкими или отталкивающими: за качеством проявляемых эмоций идёт жёсткий контроль, включая ми-мический и даже более тонкий, энергетический уровень их проявления. Всё, что некрасиво и неблагородно – вычёркивается из спектра возможных проявлений личности (а потом, когда захлестывает до краёв, выплакивается в подушку в одиночестве и темноте).
Толстой и искусство. В основном – ценители и гурманы самых разных видов искусства, от классической музыки и живописи до народного творчества и дворовой самодеятельности. Достаточно требовательны к тому, что претендует на статус «произведения искусства»; придирчивы, критичны, и консервативны - ориентированы на классические стандарты, не увлекаются всяче-ским модерном. Ценят качество исполнения, глубокую отработанность и «вылизанность» произведений. Критикуют легко, ничуть не смущаясь – но при этом точно, выверено, и даже в чём-то оригинально (насколько оригинальной вообще может быть критика). Отличаются хорошей начитанностью, часто цитируют любимые произведения. События из своей жизни хорошо запоминают, начиная с раннего детства – и потом пересказывают своим близким, многословно и сочно, в лицах. За той подробностью и эмоциональной насыщенностью, с которыми подаются даже самые незначительные события, угадывается некоторая самовлюблённость, априорное ощущение значительности собственной личности: Толстому кажется, будто интересно любое событие, связанное с его персоной, хотя бы в силу наличия этой связи. Эта самовлюблённость вкупе с многословностью в ряде случаев могут раздражать – но долго злиться на Толстого невозможно, т.к. он действительно интересен как человек и обладает талантом рассказчика.
Толстой и любовь. Верные, требовательные и идеалистичные. Формы проявления любви обязательно должны соответствовать высоким романтическим идеалам – так же, как и объект любви. Любовь сама по себе – не самоценность. Любовь, понижающая духовный статус, разрушающая идеал благородства, склоняющая к дурным поступкам или хотя бы к общению с несоот-ветствующей компанией на несоответствующем уровне – рассматривается как ошибка, с которой следует бороться всеми силами. Темперамент и сила влюблённости могут быть очень высоки – но управляемости любовных процессов это не отменяет: Толстые могут отказаться от яркой влюблённости, если она (или её объект) были признаны недостойными. Несмотря на острые душевные терзания, сожалений по этому поводу испытывать они не будут – скорее удовлетворение от очередной победы над собой. Однако пристрастие к «статусной» любви и преклонение перед идеализированным образом достойного партнёра играют с Толстыми злые шутки: им трудно отказать в любви, вернее, в праве на любовь человеку, которого они уважают и считают достойным по неким «объективным», по большей части морально-нравственным критериям. Здесь Толстые имеют огромный шанс попасть в ловушку долга – они не считают себя вправе лишить своей любви достойных. Подчинённое положение Эмоции относительно Воли здесь особенно хорошо заметно (первичная оценка идёт именно по Воле).
Толстой и семья. Семья – сверхценность. Толстые очень привязаны к своим близким, готовы жизнь за них положить (и это не просто красивые слова).
Толстой и философия… …вещи едва ли сочетаемые, независимо от интеллектуального уровня конкретного представителя типа. По крайней мере – в моём понимании философии. Некоторые признают за А.Н. Толстым некоторую философичность – однако она ограничивается «ролью личности в истории», что плотно коррелирует с процессом генерации образа ЧЕЛОВЕКА-С-БОЛЬШОЙ-БУКВЫ, чем представители этого типа и занимаются всю жизнь, в основном на примере самое себя и своего ближайшего окружения. Толстые могут тонко и чётко формулировать свои воззрения на моральные и общечеловеческие ценности – однако серьёзной, сис-темной философией или глубокими экзистенциальными прозрениями они вряд ли поразят своих читателей. Их жизненная философия соединяет в себе предельную идеалистичность – и максимальную направленность на конкретные реалии, на отношения с человеком и миром «здесь и сейчас».
Толстой и лень. Понятия несовместимые. Толстой не ленится – если он ничего не делает, то он уже едва живой. Сверхответственность и «жертвенный героизм» сдирают их с постели с высокой температурой, заставляют мыть посуду с порезанным пальцем и т.д. Ленивый Толстой – это Толстой мёртвый или очень тяжело больной.
Толстой и быт. Особой заинтересованности в быте Толстой не проявляет: всё должно быть чисто, ак-куратно и достойно, остальное не важно. Главный критерий: чтобы не было стыдно. В быту обходятся малым, предпочитают спартанские условия райским – чтобы не слишком расслабляться. Одежда дома по уровню и качеству ничем не отличается от выходных костюмов – разве что стилем, и то не всегда. Если это нужно для семьи (или хотя бы для кота) - Толстой освоит и приготовление пищи, и стирку-глажку, и всё, что угодно. Но если это сделает кто-то другой – возражений от Толстого не последует. Не царское это дело.
Толстой и спорт. Отношения со спортом у Толстых довольно сложные: «и хочется, и колется». С удовольствием созерцают спортивные, подтянутые тела, ценят красивые движения, ценят физическую силу и выносливость… Но на самостоятельные занятия спортом времени постоянно не хватает. А, в силу ярко развитого «жертвенного героизма» - со временем начинает явно не хватать и здоровья. Замкнутый круг, однако. Остаётся со знанием дела смотреть чемпионаты мира и Олимпиады.
Толстой и отдых. Те немногие Толстые, которых я знаю, отличаются тонким восприятием красоты при-роды и красоты вообще. Поэтому единственно возможным видом отдыха для Толстого является прогулка по красивым, тихим местам в присутствии близкого человека – или культурная программа обязательно высокого уровня, наподобие симфонического концерта или посещения картинной галереи. Низкопробные зрелища, а уж тем более «едальные» виды отдыха вы-зывают у Толстого отторжение. Он способен даже презирать людей, которым нравится «та-кое» - не самое приятное качество представителей этого типа.
Источник: http://socioniki.net.ru/psycheyoga/index.php?topic=340.0 |
| Категория: Описания типов | Добавил: Анна (07.05.2011)
| Автор: Scald
|
| Просмотров: 4057
| Рейтинг: 5.0/1 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
 |
Copyright MyCorp © 2024 |
 |
|
